Времена Бессмертных - Страница 14

И все же… Размышления на данную тему меня не покидали. «Твой отец кокнул мамашу» - вот за какие слова я прошлась ему кулаком по морде. И как бы мне не хотелось, но я продолжала раздумывать над тем, что ляпнул Парис, даже зная, что это полная чушь и мне не стоит так думать о родных.

Мама и брат действительно по какой-то причине отправились в Олимп (хотя подобные поездки крайне редки для граждан) и там с ними что-то произошло. Почему же отец их не сопровождал? Имела ли место ссора между родителями? Я стараюсь вспомнить все, что доступно мне из детства, но все воспоминания поблекли, и знаю, что пририсовываю огромное количество деталей… Самым верным остается поговорить с отцом откровенно, но если у отца и мамы была какая-то важная тайна, он ни за что не расскажет мне всей правды, сколько бы я не пыталась его разговорить, потому что, знаю точно, – в то время стоял вопрос о нашей безопасности.

Головоломка из прошлого чрезмерно сложна, она состоит из огромного количества событий и мотивов. Главное, в чем я уверенна (больше интуитивно), так это то, что гибель мамы и брата взаимосвязана с Церемонией Перехода и самим бессмертием в целом.

Дальше идут одни догадки. Могла ли мама узнать какую-то правду о правительстве? Если да, то это означает, что отец пожелал оставить секрет не раскрытым и позволил близким сбежать. Или отец перешел границу, воруя деньги - пытаясь еще в то время, обеспечить нам с Дио Церемонию? Что-то пошло не так, и мама смогла забрать с собой в безопасное место лишь брата… Но главная информация, способная стать фундаментом для реалистичной догадки – слова Париса о враждебном отношении моей семьи к Переходу и о связи с повстанцами.

Я, конечно, не собираюсь верить на слово парню, которого откровенно отшила, но почему-то я уверенна, что он сказал правду, в той или иной степени. Как только, закончится экскурсия на Окраину, думаю расспросить его о том, что ему известно.

Мне следовало связаться с Афиной и попросить ее забрать меня по пути к учебному корпусу, откуда стартует наша экскурсионная группа, но я передумала. То, как она вчера себя повела… Согласна, что ничего такого она не совершила, не она же прилюдно пыталась меня унизить, но все же дружеского энтузиазма мне в ней не хватило. Назовем это так.

Так что, надев светло-бежевое платьице и накинув пальтишко на тон светлее, я воспользовалась магнитомобилем мамы (давно стоявшим без дела), и отправилась в учебный корпус. Совершенно одна. И как ни странно - почувствовала себя замечательно, неспешно прокатываясь по оживленному магнитному кольцу, огибающему добрую половину Византии.

На огромной платформе, у входа в учебное здание, собрались все те, кто учится со мной на курсе или параллельно. Толпа облаченных во все белое молодых людей, показалась мне дико нелепой, я как будто впервые взглянула на жителей Византии. Странно, но мне захотелось похулиганить и выплеснуть на однокурсников ведро черной краски, захотелось увидеть их лица, когда они перестанут быть притворно-идеальными!

Я так и поступаю… В своем воображении.

Подхожу ближе к народу; все чего-то ждут. Предвкушение настоящего путешествия щекочет низ живота. Я ищу в толпе Афину, но ее нет. Отталкиваю нескольких ребят, потому что хочу расспросить Августа, паренька в чудаковатых очках, с которым у меня боле менее приятельские отношения. Правда поговаривают, что через эти свои очки он видит людей без одежды…

- Эй, Август! А чего это все ждут? Когда все начнется? – спрашиваю я его не в силах выкинуть из головы мысль о том, что может быть, сейчас он смотрит на меня обнаженную и словно невзначай, прикрываю руками грудь.

Черт! А ведь есть и другие места, которые хотелось бы скрыть.

- С минуты на минуту, ждем планолет, который доставит нас на первый уровень. – Август поджимает губы, почему-то смущаясь. Мои щеки тут же вспыхивают, когда я догадываюсь, что все слухи об очках парня правдивы. Он замечает мою растерянность и снимает необычное приспособление с переносицы.

- Я думала, мы сразу же полетим на Окраину. – перевожу я тему, стараясь преодолеть неловкий момент.

- С нами проведут инструктаж по технике безопасности, ты же слышала о том, что творится в Олимпе? – спрашивает он, предлагая мне пачку фруктовых чипсов. Я с благодарной улыбкой отвергаю его дары.

- Аха, я не поверила глазам, когда услышала новости! Разве такое может быть в наше время? – задаю я вопрос больше обращенный в пустоту мироздания, нежели к Августу. Не то что бы мне не нравилось общаться с ним, просто я всегда смущалась под взглядом его «щенячьих глаз», будто он молил меня о взаимности.

Никогда не могла понять – что он во мне такого видит? Я ведь даже самой себе кажусь странной.

От молчаливой неловкости в компании Августа, меня спасает гул двигателей приближающегося планолета. Я тут же отмечаю: планолет принадлежит военным; на изогнутом носу корабля сверкает серебром герб Византии: рука, держащая яблоко. Тривиальная отсылка к Церемонии Перехода и яблоку, подаваемому на Церемонии.

Внушительных размеров махина издает несколько предупредительных сигналов, разгоняя ребят на платформе по сторонам, и начинает медленно снижаться. Как только все начинают проталкиваться ко входу в планолет, я замечаю магнитомобиль Афины. Она паркуется и с величественным видом выходит из мобиля. Не желая встречаться с ней глазами, я принимаюсь, как и другие втискиваться в узкий проход корабля.

Приходится сесть вместе с Августом, он занял мне место. Я не демонстрирую ему своего раздражения, но как только опускаюсь в кресло, отворачиваюсь к окну. Мне не спокойно. Я рассматриваю упирающиеся в небо высотки города и представляю, как огонь захлестывает Византию. Это уже происходит в Олимпе. Почему тогда я должна быть уверенна, что этого не произойдет здесь? Мне не все равно, что случится с моим домом. Мне не за что ненавидеть Византию… Я убеждаю себя.