Времена Бессмертных - Страница 55

- Если понадобится, я усыплю тебя, но не позволю какой-то шайке тебя уничтожить.

- Нет никакой шайки. Если ты так сильно хочешь знать – дело в одном единственном человеке.

И тут в его мятежных, пасмурных глазах что-то вспыхивает, но всего на мгновение – сродни удару молнии, способному испепелить дерево – и это быстро проходит.

- Это было бы очень смешно, если бы ты Рори не говорила так серьезно. – прозвище Афины, которым она обращается ко мне, из его уст звучит как «идиотка».

- Говорю как есть. Я уже на том этапе, когда мне нечего стыдиться. Я остаюсь, Парис.

- Ничего подобного! – думаю, внутри него загорается настоящий пожар, Парис тянет меня за собой к выходу, но его действия выражают безнадежность, он знает, что не сможет меня подчинить. – Аврора, я не позволю тебе! Мы отправляемся к твоему отцу, ты должна узнать правду о матери, должна вернуться домой…

- Стой. Остановись! Я все равно сбегу, сколько бы раз ты не возвращал меня в Византию! Я буду следовать за ним как магнит, он мне нужен, пока еще нужен и это сильнее любого расстояния, как ты не понимаешь?! – я хочу заплакать, глаза воспалены.

- Я не пущу тебя… - последний раз бессильно вырывается у Париса и он останавливается у массивных дверей, ведущих в осеннюю ночь.

- Пожалуйста. – я осторожно вынимаю руку из его сжатых ладоней. – Мне больно.

Мы снова смотрим, друг другу в глаза, расстояние между нами сокращено до неприличия. Я почти убедила его, но мне необходимо сделать кое-что, способное его остановить раз и навсегда. Что-то наподобие взятки, то, на что он вряд ли рассчитывал, и что он вряд ли когда-то еще раз получит.

- Спасибо тебе за то, что спас меня, но сейчас тебе нужно оставить меня. Я благодарна тебе… - тянусь к его губам, и мы сливаемся в поцелуе.

Для него это утоление жажды, для меня имитация хоть какой-то чувственности. Я плачу свою цену, только и всего. Это длится какое-то время, не могу сказать точно сколько. Может около минуты…или целых пять! На самом деле для меня поцелуя нет, поэтому времени я не замечаю, а вот для Париса все иначе.

Когда я решаю что достаточно, я осторожно, без вызова кладу ладонь, на его часто вздымающуюся грудь и отталкиваю от себя. Странно… Это был мой первый настоящий поцелуй, взрослый. А будто бы ничего и не произошло. Конечно, мне хотелось, чтобы на месте Париса был Лео, мой первый поцелуй должен принадлежать ему, но все иначе и мне приходится жертвовать многим, просто ради еще одной встречи с ним.

- Я так хотел этого…

- Тсс…! – останавливаю я Париса, замечая уже не сдерживаемую им сексуальную пелену в глазах. Я добилась, чего хотела, пора уходить.

И снова это странное ощущение, похожее на предчувствие, сопровождаемое покалыванием в кончиках пальцев, оно постепенно проникает в меня, как тогда, перед экскурсией на Окраину. Невероятно! Что это может означать? Сердце учащенно бьется, волнение наполняет тяжестью низ живота, я словно предвижу скорую встречу с Лео, я жду этого всем естеством. Невозможно передать словами испытываемое мною, я безукоризненно принадлежу Ему.

- Мне пора.

Я поднимаюсь с места, и спокойно обойдя Париса, направляюсь к выходу.

Как странно идти прочь из чужого дома, находящегося в чужом городе, и ничего не брать с собой, словно я никогда и ничем не обладала. Головокружительная легкость. И мне страшно выходить на улицу не от того, что кто-то там захочет причинить мне вред, а потому что это может привести к последствиям – я не увижу Лео снова.

- Я провожу тебя – окликает меня Парис, и ничего ему не ответив, я тем самым даю добро.

Сохрани меня для него.

На улице холодно, по настоящему и я тут же начинаю дрожать, правда, не знаю, толи от низкой температуры, или от желания поскорее добраться до Лео. Мы с Парисом идем молча, находясь в безопасности, укрытые темнотой полуночи. Он забыл предложить мне свою куртку.

Признаться честно, я не имею ни малейшего представления, куда нужно держать путь, в какой части города могут находиться Лео, Афина и Спартак, но вопросов ни себе, ни Парису не задаю. Он также молчалив, следует за мной, держась на небольшом расстоянии.

Дом Париса находится в отдалении, прямо противоположном особняку Бруно, из которого он меня выкрал. В этом районе совершенно безлюдно – что играет нам на руку – нет ни единого клочка света символизирующего жизнь людей.

Этот «слепой» путь продолжается около двадцати минут, за которые я успеваю продрогнуть до костей и Парис, наконец, догадывается предложить мне свою куртку, на что я сразу соглашаюсь. Теперь я, кажется, понимаю, куда мы движемся – обходим амфитеатр с фланга и чем ближе мы к арене, тем сильнее во мне нарастает ужас, вызванный воспоминаниями об увиденном там.

- Старайся держаться в тени. – только и говорит мне Парис. Мы проходим очередную неосвещенную улицу, огибающую круглую громадину амфитеатра.

И тут я замечаю впереди пожар. Чем ближе мы подходим, тем яснее становится, что он из себя представляет. Это горит средних размеров здание колониального стиля, голодное пламя с жадностью поглощает выкрашенный в белый цвет фасад, и вскоре нетронутым останется лишь мраморное крыльцо.

От полыхающего дома исходит жар. Неловко признаваться, но мне нравится чувствовать тепло, пусть и вызванное сожжением чьих-то апартаментов. Думаю это правительственный дом.

И вот поравнявшись с горящим строением, я, а после и Парис, замечаем движущуюся нам навстречу фигуру, сжатые кулаки человека кричат о силе воли. Это может быть только Он!